Пьяченца это не Генуя и не Милан. Типовой набор достопримечательностей: городская стена, замок, дворец епископа, собор и несколько церквей, несколько кварталов приличных зданий вокруг всего вышеперечисленного. Весь «финансовый центр» и вовсе на одной улице. То есть, все достаточно приличные заведения, в которые господа рыцари рискнули бы принести тысяч двадцать монетой и пятьдесят слитками.

Ни к кому никакие рыцари ничего пока не приносили. Витторио собрался было поспрашивать насчет двух рыцарей с грузом в порту и у стражи на воротах, но внезапно увидел знакомое лицо.

Лис Маттео, про которого еще двенадцатого декабря, до того, как Максимилиан де Круа покинул Геную, говорили, что французы убили его в Портофино.

Лис выглядел так, будто ему на том свете дали отсрочку, чтобы доделать какие-то дела. По-видимому, кто-то в аду очень не хотел, чтобы золото вернулось к Франциску, который не просто большой начальник, а Божий Помазанник, как и все короли.

— Карту мне и коня! — возгласил Лис в горячке так, что даже Витторио услышал.

— Да какую карту, ты весь горишь, — ответил ему кто-то из спутников, — Тебе врача хорошего надо.

— Врача мне и самого лучшего!

— Вот, другое дело.

Зачем ему карта и конь? — подумал Витторио, — За кем он гонится? Он напал на след?

Монах спокойно пошел за Лисом и компанией. Они не оглядывались, а если бы и оглянулись, то просто скользнули бы взглядом по чистой сутане. Некоторая одежда делает людей невидимками.

В колоннаде у входа к тому самому мэтру Порденони, которого посоветовали и монахи, Лис столкнулся лицом к лицу с прилично одетым молодым человеком при мече. Они сказали друг другу по паре слов, и молодой человек пошел своей дорогой. Витторио узнал Фредерика по походке, по осанке и по светлым волосам. Фредерик же скользнул взглядом по фигуре в сутане и куда-то пошел. Витторио чуть не побежал за ним, но вовремя заметил, что Лис Маттео передумал идти к доктору и преследует молодого человека в компании троих вооруженных друзей.

Витторио обрадовался, увидев Фредерика с телегой. Из Пьяченцы ему уже не уйти. Лишь бы эти четверо не растащили золото. План Лиса он раскусил без труда. Расходятся, один к двери, один к возчику и двое к оруженосцу. Одному и без оружия против четверых с мечами тут не справиться. Лис и в одиночку способен зарезать человека, нападая первым и без предупреждения, так что Фредерик не жилец. Да он живым и не нужен. Или нужен? Собирается толпа, ему не уйти. Если есть возможность взять живым, надо брать. Он и знать должен много, и как заложник для переговоров с рыцарем пригодится.

И клинки зазвенели вот только что, и думал Витторио недолго, но жизнь вокруг кипит. Зеваки уже оттеснили его во второй ряд. Рядом проталкивался один из подельников Лиса с мечом. Приняв решение брать Фредерика живым, Витторио бросил портофинца на мостовую борцовским приемом. Оруженосец не зевал, сразу сообразил, что этот мужик с мечом заодно с Лисом, и добил его при первой возможности.

Витторио поднял меч портофинца, выпрямился и похлопал Лиса по плечу. Удивительно, насколько маскирует людей сутана. Лис до последнего не заметил, что к нему тянут меч. Хотя у него подозрительно нездоровый вид. И с мальчишкой до сих пор не справился.

— Сдавайся, грешник!

Лис сдался.

— Стража! Взять живым! Приказ епископа!

— Ладно, ладно! Ведите меня к епископу. Я просто защищался от разбойников. И телегу мою не забудьте.

Фредерик еще по пути начал ругаться, что если его задержали с золотом, то пусть все взвесят и пересчитают у него на глазах, а то он скажет, что стражники половину украли. Стражники отлично понимали, что официально им ничего не предъявят, но они устанут доказывать женам, любовницам, родственникам, соседям и начальникам, что к их рукам ничего не прилипло. Поэтому к епископу отправили гонца, а все остальные пошли к ювелирам.

Ювелиры не то, чтобы просто удивились, но Удивились с большой буквы. Не каждый день, да и не каждый год молодые оруженосцы притаскивают золота на триста тысяч флоринов, еще и в таком загадочном виде. Генуэзские свежеотчеканенные дукаты и африканские слитки в каких-то грязных вьюках на обычной телеге из порта. Про то, откуда это золото, можно не спрашивать. Из Генуи. Но как оно тут оказалось?

Фредерик поклялся на специально принесенной Библии, что они с дядей отбили это золото у пиратов, а потом на них напали разбойники, и дядя отстал, а Фредерик отбил семейные ценности и у сухопутных разбойников. Присутствовавшие при этом священник, ювелиры и старший стражник, как люди повидавшие и опытные, пришли к выводу, что молодой человек не врет, но сильно недоговаривает. Сошлись на том, что священник пойдет заниматься своими делами, ювелиры будут взвешивать слитки, а стражники смотреть, чтобы ничего не пропало. Ювелиры городским стражникам не поверили и выставили еще и свою охрану.

Увидев ювелирные весы с маленькими гирьками, Фредерик понял, что это надолго. Каждый слиток должен быть взвешен, измерен и оценен. Ювелиры открыли окно на солнечной стороне, поставили рядом стол с весами, посадили писца и принялись за рутинную работу.

Так бы ему и скучать до вечера, но наконец-то пришел епископ.

— Принимайте, Ваше Преосвященство! — сказал брат Витторио.

— Принимаю, — строго сказал епископ.

Епископ по сбивчивому докладу гонца уже понял, что брат Витторио задержал в Пьяченце примерно третью часть того обоза, который шел с эскортом от Сансеверино через Парпанезе. Именно на это золото охотился Витторио с письмом от кардинала Инноценцо Чибо. Именно на этот обоз Карло Сола как раз вчера вечером устроил засаду.

Еще с утра приехал со срочным докладом посыльный из северного Парпанезе. Он сообщил, что французов вчера пришло больше, чем ожидалось. Но отряд Карло Сола храбро сражался и победил всех французов, кроме последних троих, из которых один — Эрнесто из Вогеры, верный вассал Галеаццо Сансеверино. Из обоза одну телегу украли какие-то злыдни, угнавшие паром. Другие две вместе с еще одним сильным французским рыцарем прорвались на большую дорогу. Но некоторые говорят, что одна из них точно прорвалась с рыцарем, а вторую угнали какие-то неизвестные.

Скорее всего, Витторио догнал ту часть, что с парома, — подумал епископ.

Витторио коротко доложил о своих похождениях. Епископ сдержанно похвалил.

— С Вашего позволения, я должен ненадолго отойти, — сказал Витторио, — Мне бы надо исповедовать одного разбойника, который слишком много знает.

— До завтра он не подождет? — недовольно спросил епископ.

— Не уверен, что Господь отпустит ему дожить до завтра, а знает он много.

— Благословляю исповедовать. Но насчет важного лучше просто допросить, — оба понимали, что не стоит ставить ценные сведения под защиту тайны исповеди.

Витторио убежал, а епископ подошел к Фредерику. Фредерик вскочил и поклонился. Епископ перекрестил его. Потом жестом разогнал толпящуюся вокруг стола с весами охрану.

— Все лишние вон! Нечего здесь подслушивать!

— А мы? — спросил старший ювелир.

— Работайте. Принесите нам два кресла, — епископ указал, куда поставить кресла, чтобы получилось смотреть на взвешивание и тихо разговаривать, но ювелиры бы ничего не услышали.

Кресла принесли, и оба собеседника сели. Епископ солидно, как на трон. Оруженосец скромно на краешек.

— Сын мой, что привело Вас в мою скромную обитель? — шаблонно начал отец Скарамуцио.

— Дорога рыцарского долга и чести, Ваше преосвященство, — не менее шаблонно ответил Фредерик.

— Кому Вы везете все это золото?

— Я обещал хранить это в тайне.

— Случайно не королю Франции?

— Его Величество сейчас в Париже, а я еду в противоположную сторону.

— В армию короля? Или в Кремону? Чье это золото?

— Я только что поклялся на Библии, что это золото не принадлежало королю Франции на момент кражи его пиратами, не принадлежало ему, когда мы отбили его у пиратов, и не будет принадлежать королю до тех пор, пока кто-то не передаст его в руки королевских финансовых служащих.