Все как один ответили, что патриоты здесь точно так же не при чем, как они непричастны к печальному инциденту на таможне. И что золото в Генуе ищут все, кому не лень, в том числе сами патриоты с большим энтузиазмом. Новости про раздачу золота в Борго-Форнари и про битву при Изола-дель-Кантоне давно уже не новости по меркам большого города. Все знают, что в город вернулась полная телега краденого золота, которое никому не грех переукрасть.

От золота отвлекала внимание только новая вспышка войны банд. Этой ночью сожгли штаб Портовых. Кто и зачем — неизвестно, но горело так, что моряки с горизонта видели. Погибли несколько старших авторитетов в иерархии Портовых, из них один вроде бы сгорел, и трое уже после пожара убиты холодным оружием. Андреа Ботте исчез из Генуи вместе с верными людьми. Все остальные банды заявили о своей непричастности, но уже приступили к дележу наследства. В порту новые трупы каждый час. Может быть, это и из-за золота, но пока никакое золото в сводках с портового фронта не фигурировало.

На Портовых Фабио решил плюнуть. Не его дело влезать в бандитские разборки. А вот на обстоятельства смерти Петера Фуггера стоит посмотреть внимательнее. Как раз помощники ничем не заняты. По прибытии он отправил весь отряд по домам, кроме молодого Джованни, которого таскал за собой по всему городу на случай если придется куда-то отправить записку или устное сообщение надежным способом.

Пора бы наконец и с Карминой поговорить насчет ее мужа и его дяди. Только как построить разговор? Кармина умная. Если муж спалился, она может и сбежать из Генуи. Или она уже знает и собирает вещи?

Почему Фабио не побежал к Кармине сразу по прибытии? Он ведь уверен, что ее муж со своим дядей везут золото на север. Как раз поэтому. Золото, которое у ее мужа, известно, что уехало в сторону Вогеры, и у Кармины из него нет ни дуката. А искать надо золото, которое совершенно другие люди увезли в Геную.

Джованни побежал озадачить команду расследованием смерти Петера Фуггера, а Фабио поплелся сдаваться Дорогому Другу.

— У меня есть плохие новости и хорошие новости, — грустно начал он.

— Где рыцарь? — прервал его Дорогой Друг.

— Геройски погиб в поединке.

— А ты где был в это время?

— Вел преследование по горной дороге.

— Кого преследовал?

— Максимилиана де Круа. И экипаж Тодта, который работает на де Круа.

Про то, что Кармина Ладри с недавних пор стала Карминой фон Нидерклаузиц, он пока решил не упоминать. Сначала надо все-таки заглянуть к ней самому, а то вся слава за раскрытие ограбления века достанется какому-нибудь палачу. Только надо зайти к ней как можно осторожнее, чтобы не спугнуть. Это самое сложное.

Собеседник не интересовался светской хроникой преступного мира и про свадьбу не знал.

— Уже что-то, — сказал он, — Этот сукин сын де Круа первым делом побежал к епископу, и епископ его хорошо прикрыл. Мой человек у епископа донес, что брат Витторио следил за де Круа, а потом епископ его срочно отправил с письмом в Пьяченцу. Итого де Круа и Тодт работают на Медичи, как и предполагал покойный Габриэль. Modus operandi этого де Круа это именно отвлечение внимания от профессионалов, действующих в его тени. Сначала он напоказ побегал по городу, отвлевая наше внимание от банды похитителей, а потом повез королевское золото в Пьяченцу.

— Странно только, что сделали петлю по морю, а не поехали сразу по дороге через Боббио. И бунт на галиоте. И…

— Странно тебе? Мне вот тоже странно, но я думал, что ты осилишь ответ на все эти вопросы. Но ты не осилил. И не догнал. Что там стряслось с рыцарем?

Фабио расписал свою версию битвы при Казальночето, в которой де Ментон погиб в поединке с де Круа.

— И почему ты здесь, а не погнался за де Круа и не привез его в клетке?

— Вы приказали мне оказать Рыцарю Королевы всю возможную помощь и проследить, чтобы он не сломал здесь ничего лишнего. Рыцарь мертв. Последняя помощь — это отпевание и похороны. Я похоронил его и вернулся в Геную искать телегу золота, которую украли у французов. А люди губернатора продолжили преследование.

— Почему без тебя?

— В качестве кого? Там, где не справился рыцарь с несколькими десятками браво, я со стражниками тем более не справлюсь. Как местный помощник для людей губернатора, тоже нет. У меня дальше Генуи ни знакомств, ни знаний, ни полномочий. Дойти до Вогеры и пожаловаться Галеаццо Сансеверино они и без меня могут.

— Ладно. То есть, ты струсил. Бросил три четверти золота, потому что они под надежной защитой, и побежал якобы искать четверть, которая якобы менее защищена. Проболтался без дела в Генуе сутки перед тем, как прийти ко мне и сказать, что ничего не нашел?

— Я работаю над этим.

— Да весь город над этим работает и без тебя, бесполезное ты создание! Твой потолок это мелкие воришки! Струсил там, сбежал сюда и врешь мне, будто что-то ищешь! Ничего ты на самом деле не ищешь. Ты думаешь, я не знаю, что ты из патриотов? Да вся ваша братия с самого начала свечки ставила за здравие тех, кто ограбил французов, потому что у самих ни мозгов, ни яиц на такое не хватает. Про таможню то же самое. Стадо неудачников, все ждете, что кто-то придет и вас освободит, а сами даже по мелочи гадить боитесь, ждете, пока кто-то другой французам в туфли насрет!

Фабио скромно промолчал, а Дорогой Друг перевел дух и продолжил.

— Я нутром чую, что ты умышленно струсил и не помог рыцарю. Хотя взял с собой с десяток здоровых лоботрясов. Потом сбежал и бросил этих двух марсельцев, понадеялся, что они без охраны попадутся в лапы каким-нибудь разбойникам. Может, ты их уже и прикопал где-нибудь в кустиках?

— Клянусь…

— Не клянись. Сам знаешь, чего стоят все клятвы. У тебя два дня. Ладно, три. И через три дня, до заката понедельника девятнадцатого декабря я хочу увидеть тебя или с золотом, или на виселице, а предварительно поговоришь с палачом и сдашь столько патриотов, сколько знаешь.

— Я найду золото.

— Не верю, но надеюсь. Свободен.

Фабио вышел в плохом настроении. В ужасном. Хотел напиться и забыться, но у дома его дружной компанией ждали помощники.

— Что-то случилось? — спросил Фабио.

— Мы узнали, кто, где и когда убил Петера Фуггера, — наперебой ответили стражники.

— Уже? Делаете успехи. И кто?

— Ангелочек. Четырнадцатого числа после полудня. У церкви в восточной части города. Если думаешь с ним поговорить, то тебе к гадалке. Тот парень, что был с Петером, смог с ним справиться.

— Молодцы! — Фабио не надеялся, что молодежь так быстро раскроет дело, — Достойные последователи! Что за тот парень?

— На вид приличный человек, — ответил старший ученик, — Все свидетели уверены, что не крестьянин и, тем более, не ремесленник. Но и не из благородных. Носит меч, но не из браво, потому что меч у него на французской перевязи, а перевязь старая, но не потертая. То есть, он из тех, кто может носить меч хоть каждый день, но обычно он ходит без меча. Хотя с Ангелочком справился, то есть, меч ему не для понта нужен. Выше меня и выше Вас, стройный, волосы темные, лицо бритое. На вид сойдет как за местного, так и за француза.

— Отлично! Великолепно! Что-то еще?

— Петер вел телегу, когда на него напали, а второй шел сзади.

Телегу. Интересненько.

— Куда подевался второй после смерти Петера? А телега?

— Пока не нашли. Вы спрашивали, кто убил Петера, мы все раскрыли. Убийца известен. И искать его не надо, потому что его отпели уже. Заказчика искать надо, но это мы пока не осилим, — ответил ученик.

— А пойдемте-ка выпьем, — предложил Фабио.

И они пошли.

После того, как у французов украли золото, Фабио стало не до всех прочих событий вместе взятых. Но двое парней, отправленных из Серавалле в Геную, успели кое-чего разузнать. На след телеги они не напали, но раз уж Лис Маттео украл золото, то все события, связанные с Лисом или золотом в день ограбления, заслуживают внимания. Все знали историю про тысячу дукатов за голову и резню на складах у Сан-Джованни-ди-Пре. Но, оказывается, стреляла из сорокаствольника женщина. Потом для нее привели лошадь с женским седлом. Кстати, адская машина оказалась работы Содерини, а сам Содерини исчез с неделю назад. Последний раз его видели, когда у него массово скупали не совсем мудреное оружие после нападения на таможню.